«31 июля (ст. ст.). На вахте стоял с 4 до 8 утра. Сильно устал и днем проспал поверки тревог и ученье. Не разошлись ли мы с артурцами, что до сих пор их не встречаем. Строим планы, какие лихие походы мы будем делать вместе с крейсерами артурской эскадры. К вечеру все по обыкновению собрались на юте, пели, дурачились и смеялись. На ночь старший офицер просил нас не раздеваться: ночью войдем в Корейский пролив и до завтрашнего вечера будем крейсировать в ожидании наших по параллели Фузана».

«Условия блокады западных берегов Японии открытой силою весьма тяжелы… этот род действий сопряжен с большим риском и не может быть без крайности рекомендован. Блокада быстроходными судами более возможна, и такие крейсера, как “Рюрик”, могут быть поставлены на это дело. Они не обладают таким ходом, как быстрейшие из японских судов, но они достаточно сильны, чтобы с успехом бороться с каждым из быстроходных крейсеров в отдельности».

Западную часть острова Котлин называют косой, а ее оконечность – рифом. На аэрофотоснимках хорошо видна подводная гряда, которая тянется от Котлина к Толбухинской отмели, на которой расположен Толбухин маяк. Именно здесь, на рифе косы, русские солдаты отражали шведские десанты, пытавшиеся помешать уже начавшемуся строительству укреплений будущего Кронштадта.

После этой громкой демонстрации, которой у нас в России впоследствии было придано столь преувеличенное значение, мы, под влиянием Американской междоусобной войны, сначала деятельно занялись нашей обороной, т. е. вооружением нашего оборонительного броненосного флота, но потом, вдохновляемые все теми же взглядами, которые послужили исходной точкой демонстрации 1863 года, мы наши кораблестроительные работы посвятили почти исключительно постройке океанских крейсеров, и когда в 1878 году Россия снова очутилась под угрозой войны с Англией, то вера в эти крейсера и крейсерскую войну оказалась столь распространенною, что энтузиазм этого чувства охватил всю Россию…

К юго-западу напротив ингерманландского берега стоит значительная морская крепость Кроншлот – на песчаной отмели, для чего Петр Великий в 1704 году велел посреди зимы сделать из ящиков с камнями основание и затем поставить его в таком месте, чтобы эта крепость могла, наряду с укреплением в Кронштадте, по усмотрению открывать и запирать путь из Восточного моря в Санкт-Петербург и также служить как ключом Российского государства на восток, так и прикрытием российской торговли на Балтийском море.

«Один зажег свечу, которая начала тлеть. Я приказал ее потушить, что он сделал, затоптав ногами. Случайно оглянувшись, я заметил, что из одной из мин, лежащих приблизительно в количестве 60 – 70 шт., показался черный дым, потом огонь. Я спросил, в чем дело, и получил ответ, что военмор Пронин бросил в мину горящий уголь».

«Уже светало. “Новик” шел вдоль позиции. На горизонте был виден Михайловский маяк. Вдруг с мостика заметили, что нам навстречу полным ходом идут какие-то два миноносца. В первый момент показалось, что это миноносцы 9-го дивизиона, но, всмотревшись хорошенько, мы сразу различили, что это что-то не то, и чтобы окончательно удостовериться, подняли опознавательные. Ответа не последовало. Тогда стало очевидным, что это именно и есть тот неприятель, который прорвался ночью…»

В первых числах мая в Санкт-Петербурге состоялся Фестиваль ледоколов, приуроченный к 150-летию ледокольного флота России.

Остров – это часть суши, окруженная водой. Полуостров – это почти остров, но имеющий зачастую лишь узкую полосу – перешеек. Крымский полуостров соединен с материком Перекопским перешейком, слишком узким, чтобы рассматривать его как надежную связь с материком.

«“Слава” набирает ход. В глубинах ее отсеков звучат разумные голоса машин. Ветер заносит на бак линкора лохмотья пены, которые остаются лежать на палубе, словно листья разодранной капусты. Антонов не спеша поднимается на мостик. Трап. Еще трап. Люк. Опять трап. Этим трапам не будет конца… Тяжелая пластина броневой двери пропускает каперанга в боевую рубку, где запевает прелюдию к бою многочисленный хор автоматов и датчиков. Окна еще не закинуты сталью, и пока здесь светло, как в горнице».