Николай Литау
Обогнув м.Канин Нос, утром 20 июля «Апостол Андрей» вышел в Баренцево море. Слабые ветра и приливные течения Белого моря, во время которых яхта то устремлялась вперед, то топталась на месте или дрейфовала назад, остались позади.
Правда, новичкам экипажа все-таки довелось пережить сутки свежей погоды, и они узнали, что такое морская болезнь.

Анна Золотина
Вчера случился шторм. Правда, когда я восклицаю: "О, шторм!", мне говорят: "Да нет, легкое волнение, баллов пять, не больше". Яхта, как огромный сказочный зверь, взлетает на волну, потом проваливается в яму, опять взбирается, а на следующую не успевает; она бьет в нос, разбивается вдребезги, накрывает палубу, рулевого и меня с камерой…


Николай Литау
Оказавшись на траверзе о.Колгуев, я не удержался от соблазна посетить пос.Бугрино, где довелось побывать в прошлом году вместе с датской экспедицией на яхте "Sorte Hund". Ветра по-прежнему не было, и не было разницы, где его дожидаться: в море или на якорной стоянке.
С заместителем главы администрации поселка Николаем Майковым у нас установились очень теплые, доверительные отношения. Николай -- интересный собеседник, его живые рассказы наполнены заботами этого далекого ненецкого селения. Поэтическая фамилия не должна сбивать с толку -- Майков ненец и коренной житель Бугрино.
В бухте нас ожидал сюрприз: отсутствовал обозначенный на картах обломок кораблекрушения -- выброшенный на мель дизель-электроход "Обь", известный своими антарктическими походами. Год назад ржавый остов еще стоял, будоража воображение.
Карты, кстати, грешили не только этой неточностью. Так, коса, ограждающая вход в лагуну, и отмель от нее простирались дальше, чем обозначено, и мы ползли по трехметровым глубинам там, где ожидали десять. Навигационный знак на оконечности косы был разрушен.
Майков сообщил, что "Обь" подняли с грунта и увели в Архангельск на разделку. Так проходит слава земная...
Николай стал главой администрации. Поселок не сильно изменился за этот год, но в нем появилось несколько новых домов. Бугрино недостает 39 человек, чтобы перейти в следующую "административно-весовую" категорию, и Майков делает все возможное, чтобы исправить положение, в том числе и личным примером: недавно в его семье отпраздновали рождение пятого ребенка.
Дождавшись попутного ветра, "Апостол" снялся с якоря и, подняв паруса, продолжил свое плавание.


Анна Золотина
Нарьян-Мар -- очаровательный городок, просто загляденье, он особенно радует глаз после о.Колгуев, где серые, невзрачные дома без всяких архитектурных излишеств рассыпаны у моря: ни тебе резных наличников, петушков на крышах, веселых занавесок, фикусов на подоконниках…
Нарьян-Мар совсем другой. Еще бы -- столица Ненецкого округа. Современный, яркий, уютный и такой пустой, что кажется, здесь все места для поцелуев.
В Нарьян-Маре мы встретились с Андреем Николаевым, директором Пустозерского музея, нашим проводником в самый древний русский город Заполярья, которого, увы, больше нет.
Воскресным утром художник Анатолий Семенов, капитан Литау и я погрузились в лодку Андрея. Петляя и уворачиваясь от мелей, мы неслись по реке Печоре.
"Сейчас пойдем по "Бабьему" озеру. Если здесь случался шторм или еще другая неприятность, моряки брали в охапку какую-нибудь бабенку, бросали ее за борт --  и сразу все устраивалось", -- рассказывает Николаев, и минут через пять глохнет наш мотор.
Вот, мне это озеро сразу не понравилось! Я съежилась под красноречивыми взглядами спутников -- стала совсем маленькой и неприметной. Но обошлось, нас выручили. На помощь примчался товарищ Андрея на лодке, и мы все-таки добрались до несуществующего города, разобранного и увезенного с обжитого в течение 500 лет места. Посмотрели на место, где стояли дома, церковь, ее когда-то писал художник Борисов; посмотрели могилы, странное озеро, в котором еще 15 лет назад жил бес, и самое впечатляющее -- место сожжения протопопа Авакума. До казни он много лет просидел здесь в заточении, руководил отсюда восстанием...


По дороге домой заглянули в деревню Устье. Здесь и стоит та самая церковь, что вывезена из Пустозерска. За деревней кладбище, на котором происходят странные вещи: могилы добропорядочных граждан заносит песком, кресты периодически приходится откапывать, а вот грешников, похороненных за оградой земля выталкивает, и всюду торчат крышки гробов, кости, черепа...
На берегу нас встретил красивый и своенравный жеребец. Капитан угощал коня свежей рыбкой. Кстати, я не сильно этому удивилась: Борисов в книге "У самоедов" писал про осиротевших и выращенных в чумах оленей, вскормленных грудью самоедок -- животные вырастали всеядными и ручными. Их называли авками.


Николай Литау
"Апостол Андрей" встал на якорь в б.Лямчина (о.Вайгач), там, где 9 дней назад была высажена группа ученых ненецкого ООПТ во главе с Юрием Андрюковым. Стоило встать на якорь, как все укутал туман и лагерь скрылся от наших взоров.
Так же было и при высадке: лишь только лодки (наша и экологов) отошли от борта, как все накрыло густейшим туманом и лодки исчезли в этом «молоке».
Ситуация усугубилась тем, что на берегу остались наши люди и не было никакой возможности снять их с острова. Напряженная ситуация сохранялась более шести часов: два человека сидели на острове, не имея при себе ничего для теплой ночевки, две лодки ушли на берег о.Вайгач и пропали, оставшиеся нервничали на борту яхты, били в судовой колокол и стреляли из ружья. Как выяснилось впоследствии, никто этих звуков не слышал -- туман не выпускал их…
К двум часам ночи туман поредел, и лодки, забрав людей с острова, ошвартовались к надежному стальному борту "Апостола".


Анна Золотина
Все серое: туман, вода, острые камни, разбитый, с переломанными ребрами карбас, брошенная изба. Сырой мох, немного травы, мелкие цветочки; скудно, сурово, ветрено. Красиво так, что в носу щиплет, как от ядреной горчицы, и ком в горле. Хочется избежать чрезмерной восторженности, но именно это чувство накатывает и заполняет до краев.
Меня спрашивают, почему я грустная, не знаю, что ответить -- я бережно собираю свои ощущения, чтобы потом насладиться воспоминаниями.
Как же невероятно мне повезло – все, что сейчас происходит со мной, какое-то чудо. Конечно, есть некоторые неудобства: в каюте моей довольно прохладно, одежда если не мокрая, то сырая, очень хочется в ванну с теплой пресной водой и пеной. Самое мерзкое -- морская болезнь, из-за которой не только плохо чувствуешь себя, но и совсем погано выглядишь. Но все это такие мелочи!!! Подумать только, мой дом -- "Апостол Андрей" -- волшебный корабль! Болтаюсь где-то на краю Земли, и каждый день новые впечатления, новые приключения, бухты, пейзажи, штиль, ветер в паруса, льды, розовые от рассвета.
На Большом Цинковом острове мы отправились к древнему идолу самоедов Семиликому Весако. Его после реставрации поставили на новом месте. Красиво -- озера, лебеди. Но никто здесь для него не убьет оленя. Его дом -- Вайгач, Болванский Нос. Там и сейчас гора костей, пропитанная жертвенной кровью земля и скалы совсем другие -- мрачные, торжественные. Вот и стоит идол грустный и трогательный, да и ликов недостаток -- обломаны.


Николай Литау
Одной из целей было посетить места, в которых когда-то творил художник Борисов: бухта Глубокая, Болванские Носы, селение Хабарово (Никольское при Борисове)...
Остров Вайгач -- священное место для ненецкого народа. По-ненецки Вайгач -- Хэйбидя Я -- "святая земля". На м.Дьяконов находилось одно из главных святилищ острова, центральное место на котором занимал Семиликий идол Весако -- Старик.
В ходе христианизации многие святилища были уничтожены, в 1827 г. подверглось разрушению и святилище на Болванском (ныне Дьяконов) Носу.
Уничтожен был и почитавшийся ненцами Семиликий.
Есть на острове еще один Болванский Нос -- на противоположном, северном берегу, там находилось святилище Пацухя (Старухи). То святилище уже и во времена Борисова было поругано. Вот что он пишет: "В настоящее время это место ничего особенного из себя не представляет, почти все предметы растасканы частными посетителями..."
Сегодня на Болванском Носу оставленная погранзастава. Надо сказать, оставлена она против обыкновения в довольно приличном состоянии: не выбиты окна, двери прикрыты, но время неумолимо ко всем брошенным объектам. Через бухту от погранзаставы -- Полярная станция им.Федорова, полярники заняты ее ремонтом и восстановлением.
Плавание вокруг острова проходило в "средиземноморском" стиле: день идем -- ночь стоим. Только на заполярный манер: ночь идем -- день стоим, благо ночи пока не сильно отличаются от дня.
Ветеранам яхты такой режим внове, обычно: месяц идем -- день стоим, но все быстро втянулись в "тяжелый" график и, кажется, довольны.


Анна Золотина
Прохладно, чтобы выйти на палубу, приходится надевать кучу вещей: штанов двое, свитер, пуховик, еще куртку, шерстяные носки, перчатки, обвязаться страховкой -- и все это надо сделать быстро, пока не закончилась вахта капитана (может, даст порулить), а во время качки это вообще сделать затруднительно -- пока в штанину ногой попадешь, несколько раз о стену приложишься: затылком, коленом, плечом...
Прервалась пыхтеть и торопиться, когда услышала: "Нечего тебе там делать -- последней сухой одежды лишишься, сиди в тепле". Поднимаю голову -- Алексей Колосов -- высокий, страшно умный, с невозможно пушистыми ресницами (видела, когда один раз темные очки снял). Он всегда появляется, как только я собираюсь сделать неверный шаг, вот, например, на Вайгаче, делаю шаг к обрыву, чтобы дивный пейзаж снять, и тот же голос: "Стой на месте, сейчас подойду, вместе спустимся". Есть у него редко встречающаяся привычка брать на себя ответственность за тех, кто рядом.
Но я не вняла голосу разумного товарища, натянула старый непромоканец, прихватила фотоаппарат, который изнемог от кувырканий по спальнику, и вывалилась из люка на палубу.
На горизонте ясно виднелась Новая Земля, со всеми подробностями, снежниками, и наша цель -- Малые Кармакулы; корабль резво пробирался к рейду, я размечталась о твердой почве под ногами, о видах и бане! Но в Кармакулы мы так и не попали! Бора -- холодный ветер, скатившийся с горы Шпиц, -- устроил нам веселую жизнь: волны, ветер, капли дождя впивались в лицо с такой силой, что казались осколками стекла -- рука невольно потянулась к щеке проверить, не идет ли кровь. Туман размазал очертания берега, и мы понеслись от острова гораздо быстрее, чем приближались к нему, не дожидаясь, пока нашу лодку расплющит о скалы.
Немного печально, тем более, что это единственное место на Южном острове, которое нам было дозволено посетить, и художник Борисов, по чьим следам я и отправилась в экспедицию, здесь работал.


Николай Литау
"Удачный" момент ты выбрал, чтобы зайти в Кармакулы", -- прокомментировал наши приключения Сергей Дейнека, главный специалист Штаба морских операций, намекая на тот шторм, что помешал заходу. А, может, он дал понять, что основная наша цель -- движение на север, к макушке архипелага. Попутный штормовой ветер уверенно нес яхту вперед, и по правому борту в дожде и тумане "мелькали" берега северного острова Новой Земли, его бухты и заливы, горы и мысы.
Сутки спустя мы достигли широты п-ва Адмиралтейства и еще через 12 часов -- губы Архангельской. Именно этот участок побережья обследовала экспедиция Русанова 1910 г.
"Дмитрий Солунский" -- экспедиционное судно -- бросил якорь у северо-западной оконечности п-ва Адмиралтейства 25 июля. Шлюпочные отряды отправились описывать берега земли, собирать геологический, зоологический, ботанический материалы.
Закончили работы к 12 августа, "Дмитрий Солунский" подобрал последний отряд и с попутным ветром направился на север. Почти сразу начался очередной шторм.
Из книги "На "Дмитрии Солунском" вокруг Новой Земли" 1911 г. издания: "Русанову очень хотелось зайти в Русскую гавань или в одну из соседних с ней, но нечего было и думать подойти в такую бурю к скалистым неизвестным берегам. А неутихающий шторм гонит судно все вперед и вперед к северу".
Наш опыт помогает понять русановцев -- циклон гонит яхту к северу, не давая возможности пристать к берегу.
С Русской гаванью повезло больше -- ветер был умеренный, а когда "Апостол Андрей" вошел в залив, то и вообще наступил штиль. Мы прошли вглубь залива, к его вершине, куда спускается язык ледника Шокальского, подошли вплотную, любуясь красавцами айсбергами, отколовшимися от него. На стоянку перешли в соседнюю б.Воронина, где и встали на якорь напротив брошенной Полярной станции.
Здесь "Апостол Андрей" простоял чуть более суток. Это была на редкость приятная и комфортная стоянка. Новая Земля словно компенсировала нам принесенные огорчения. Штиль, ясное небо и ласковое солнышко. Яхту и вещи просушили и проветрили. Все члены экипажа посменно съехали на берег, осмотрели останки брошенной Полярной станции, прогулялись по леднику, и каждый сказал себе: "Я был на Новой Земле!".
Время стоянки заканчивалось, нужно было забрать с берега художника (он с утра был на пленере), Анна хотела фотографировать, а Денису нужна была какая-то деталь со станции. Втроем мы отправились на берег.
Оставив Дениса среди развалин, мы с Анной поднялись на мыс. Мастер стоял, откинув голову назад и отведя в сторону руку с кистями, -- любовался то своим творением, то видом перед ним. Внизу лежала бухта, окаймленная холмами и утесами, посреди нее покачивался "Апостол Андрей" в окружении редких голубых обломков ледника под голубым бездонным небом.
Мы вынули из руки Семенова кисти и всунули угол флага Русского Географического Общества. Анка гоняла нас по утесу с края на край, пока мы чуть не свалились. Спас вопль Дениса: "Медведь, медведь!" Я оглянулся и увидел матерого белого медведя, шагающего среди строений станции. В следующий миг я заметил Дениса, сидящего на коньке здания.
Анна молниеносно поставила длиннофокусный объектив и рысью устремилась за косолапым. Художник, бросив святой флаг, рванул в ту же сторону, пытаясь, наверное, выйти медведю наперерез. Мне ничего другого не оставалось, как, прихватив ружье, устремиться за ними. Для чего-то я выстрелил в воздух.
Тем временем Денис присоединился к нам с ржавой трубой в руках. "Идиоты! Надо бежать в другую сторону, а не к медведю", -- прокомментировал он наши действия, поравнявшись со мной. Расстояние между нами и медведем почти не сокращалось -- его размеренный шаг не уступал по скорости нашей неуверенной иноходи. Наконец зверю это надоело, он повернулся в нашу сторону, сделал пару шагов навстречу и потом как-то очень забавно уселся на попу, отставив в бок заднюю лапу. На его морде читалось явное недоумение: впервые, наверное, ужин гонялся за ним. В этот момент нам с Денисом удалось отсечь от зверя "творческую группу" и завернуть ее к яхте…
Прогноз, который мы получили в Русской гавани, обещал ветер с северных румбов и к тому же с усилением до штормового. Нужно было поторопиться обогнуть северную оконечность острова, поэтому мы, не мешкая, подняли якорь и вышли в море.
Ветра еще не было, и мы дошли под мотором практически до самой северной оконечности острова. Поставили паруса, и ветер сразу засвежел -- "Апостол" резво побежал к м.Желания.
Мыс Желания величествен и красив, потому-то он и выбран, наверное, на роль главного мыса Новой Земли, хотя и не является северной оконечностью острова. Берега же северной оконечности низменны и ничем не приметны.
Как-то совсем без напряжения мы прошли 100 миль и, оставив справа по борту о.Лошкина, встали на якорь в б.Поспелова. В этой бухте 100 лет тому назад бросил якорь "Дмитрий Солунский" -- он 17 августа, мы -- 19-го.
Погода была сносной, и творческая группа вновь была отпущена на берег под присмотром Дениса Давыдова. К ночи ветер усилился, пошел мелкий дождь, берег накрыл туман, и мы снялись с якоря.
Утром прошли еще одно известное и драматичное место Новой Земли -- Ледяную гавань. Здесь зимовало и погибло судно Виллема Баренца.
К вечеру 20 августа "Апостол Андрей" достиг м.Опасный и, обогнув п-ов Сомнений, встал на якорь в б.Благополучия. Это была последняя бухта, открытая для свободного посещения, дальше шли районы с особым режимом плавания или совсем запрещенные для него.


Анна Золотина
К волне привыкла настолько, что, когда яхту валяет с борта на борт, сижу безо всякого беспокойства у самых лееров, так близко к волне, что ладонью могу зачерпнуть пригоршню моря. Я и страховку оставила бы висеть на крючке в каюте, если б не знала -- сердитый капитан куда опаснее шторма. А шторма я люблю -- бодрят.
Как-то я восхищалась утренней волной, ее необыкновенным припыленным серо-зеленым цветом и услышала слова капитана: "Море здесь неласковое, не то что Южное".
Север у меня ассоциируется с мужчиной. Вспомнила: резкие черты скал, горбоносые утесы, туманы, скрывающие таинственный берег, бунтующие седые волны, ветер, на который можно опереться плечом, редкое солнце, с появлением которого становится радостно и тепло, как от хорошей улыбки. Голубые льдины с веселыми искорками от солнца  в пасмурную погоду становятся серы, печальны и задумчивы, но не менее красивы. И растительность невысокая, как трехдневная щетина…
Вырисовывается портрет человека, определенно в моем вкусе, но вот только действительно… не очень ласкового...

Николай Литау
Листая старые страницы:
24 августа 1910 г.
"...увидали такой лед, какого еще ни разу не встречали. Это был не разбитый на куски, плавающий лед, а совершенно неподвижная, крепко смерзшаяся масса сплошного зимнего льда. Нечего было и думать пройти через такой лед... Поэтому ничего не оставалось делать, как лечь в дрейф…".
Подобный лед мы видели с борта "Апостола Андрея" 30 августа 1999 г., когда пробивались с Диксона, заканчивая свое плавание по трассе Севморпути. Перед нами сплошной стеной встал Новоземельский ледяной массив. В том году его отодвинуло на восток к п-ову Ямал, и нам удалось обойти препятствие, высоко поднявшись к северу. Спускались на юг, к новоземельским проливам, между льдами и берегом архипелага.
На этот раз от массива, который еще две недели назад стоял, поджатый к Новой Земле на участке от залива Благополучия до Маточкина Шара и простирался далеко на восток, не осталось и следа, по крайней мере на нашем пути. За прошедшие двое суток как мы покинули б.Благополучия "Апостол Андрей" не встретил ни льдинки, только редкие айсберги, отколовшиеся от ледников.

Анна Золотина
На судне влажно, конденсат, фотоаппарат, весь закутанный и все-таки потный. Даже бегунок на молнии чемодана ноутбука покрылся солеными кристаллами, хотя из каюты не выносился. Представляю, что испытывают внутренности фотокамеры, которая постоянно со мной. Бокс не сильно помогает, тем более что для оптики там простое отверстие. Фильтр на объективе постоянно в каплях, тру его салфетками ежеминутно, особенно если ветер в лицо. Но даже если случится страшное и мой товарищ и кормилец (фотоаппарат) преставится, этот поход того стоит.
Возвращаемся, думается о друзьях и родственниках, сегодня сон приснился домашний. Это не очень здорово, не то чтоб грусть-печаль подкралась, но все же что-то лишнее присосалось к чистой радости странствий.


Николай Литау
26 августа 2010 г. "Апостол Андрей" с трудом выбрался из Карских ворот -- встречный ветер и приливные течения упорно не выпускали яхту в Баренцево море. Казалось, что Новая Земля, которая вначале отвергла нас, напустив бору, теперь ревниво не отпускает от себя. Почти сутки упорной лавировки привели к успеху -- "Апостол" преодолел притяжение архипелага и начал круто спускаться на юг. Чем дальше становился архипелаг, тем "правильней" становился ветер и наш курс. За два часа до полуночи пересекли свой след двухнедельной давности -- новоземельское кольцо замкнулось.
30 августа 2010 г. мы вернулись в Белое море и пересекли Северный Полярный круг -- закончилась четвертая арктическая навигация "Апостола Андрея". Может, она и не выглядит так масштабно, как три предыдущие, но мы прошли более 3 тыс. миль и поднялись до 77º с.ш.
Мы выполнили задачи, стоявшие перед нами: "Апостол Андрей" прошел путями Русанова, посетил места, связанные с художником Борисовым, и обогнул архипелаг Новая Земля с севера. Нам это удалось сделать легче, чем Русанову, -- "Апостол Андрей" почти не встретил льдов и погода в основном благоприятствовала нам. Такова сегодняшняя Арктика.

Фото Анны Золотиной